В контексте проблемы повышения статуса России в мировой политике наиважнейшим ресурсом является ресурс демографический, т.е. человеческий капитал – его количество и качество. Сегодня мы живем в ситуации демографического кризиса – население сокращается, а его качество падает. А значит, испытываем и будем испытывать нарастающее серьезное демографическое давление – со стороны преимущественно мусульман и китайцев.
По мнению выдающегося российского демографа А.Вишневского, новый виток демографического упадка России может быть самым опасным за всю русскую историю. При этом с самых высоких трибун говорят о необыкновенных успехах нашей демографической политики и прямо заявляют о том, что в ближайшие 3-4 года будет ликвидирована естественная убыль российского населения. Официальные документы также говорят о предстоящей в скором времени стабилизации и даже росте населения. Все это, по мнению А.Вишневского, может означать только одно: руководство страны дезинформировано и его дезинформированность передается обществу.
В последнее время, действительно, отмечено некоторое улучшение ряда демографических показателей, однако оно не таково, чтобы говорить о переломе ситуации. Главное же заключается в том, что это улучшение имеет в основном временный характер, обусловленный глубинными механизмами формирования демографической ситуации и тенденций ее развития. В долговременном плане эти тенденции зависят не столько от текущих показателей, сколько от многолетней инерции, накопленной в возрастной структуре населения.
Ни одно поколение граждан России, родившихся после 1910 г. и вступивших в активный репродуктивный возраст, начиная с конца 1920-х – начала 1930-х годов, не воспроизводило себя. Сейчас вся российская возрастная пирамида состоит из таких поколений. К тому же она сильно деформирована катастрофическими событиями первой половины ХХ века. Исправить это положение ни за два, ни за четыре года, ни даже за двадцать лет невозможно. Увеличение рождаемости, если бы сейчас оно и началось, означало бы начало «ремонта» возрастной пирамиды снизу. Такой ремонт, безусловно, желателен, но должно пройти лет 40, прежде чем он принесет желаемые результаты.
К этому надо добавить, что даже самые смелые оптимисты не предполагают до 2025 года роста рождаемости до уровня, необходимого для простого воспроизводства населения. Ожидать при этом исчезновения естественной убыли населения можно только в состоянии крайней наивности, доходящей до незнания школьной арифметики.
Увеличение числа рождений, о котором сейчас много говорят, еще не означает роста рождаемости. Хотя нельзя отрицать некоторого влияния пронаталистских мер 2007-2008 гг., в решающей степени оно предопределено благоприятными изменениями возрастной пирамиды. Это увеличение идет с 2000 г. и, согласно всем прогнозам, продлится примерно до 2010-2012 гг. Однако затем, согласно тем же прогнозам, число рождений снова начнет быстро падать из-за резкого сокращения числа потенциальных матерей. То же относится к естественной убыли населения. Сейчас оно сокращается, и если встать на путь примитивной экстраполяции, то можно предположить ее снижение до нуля. Трудно представить себе что-нибудь более ошибочное. Снижение естественной убыли также имеет конъюнктурный характер, предвиделось всеми прогнозами, но они же предсказывают его последующий рост.
Добиться стабилизации численности населения можно лишь за счет иммиграции, но ее масштабы должны быть настолько большими, что сейчас это представляется малореальным.
Отличие начинающегося сейчас этапа демографического кризиса России от предыдущего (1992-2007) заключается в том, что страна уже не сможет использовать «демографический дивиденд». На предыдущем этапе сокращение населения сопровождалось крайне выгодными изменениями возрастных соотношений. Росла численность трудоспособного населения и уменьшалась иждивенческая нагрузка на него, увеличивалось число потенциальных матерей, несколько замедлилось старение и т.п. Теперь все эти изменения будут происходить в противоположном направлении. Быстрое сокращение численности трудоспособного населения и одновременно его доли во всем населении будет сопровождаться столь же быстрым ростом иждивенческой нагрузки на одного трудоспособного человека. К 2015 г. она возрастет на 20%, к 2020 г. – почти на 40%. Это приведет к огромному росту потребности в социальных расходах и социальных обязательств государства, с которыми и сейчас оно не слишком хорошо справляется. Еще быстрее будет расти нагрузка лицами пенсионного возраста – после только что закончившегося благоприятного периода, когда эта нагрузка сокращалась (а Пенсионный Фонд жаловался на то, что у него не хватает средств) – почти на четверть к 2015 и почти вдвое к 2025 г. Число потенциальных матерей к 2015 г. сократится на 5 млн., к 2025 г. – на 7 млн. (против нынешних 39-40 млн.). Число юношей в возрасте 18-19 лет – основа призывного контингента – уже к 2015 г. упадет почти вдвое.
Демографический кризис разворачивается в России давно. Его основы были заложены в первой половине ХХ века. Первый диагностируемый этап начался в 1964 году, когда рождаемость упала ниже уровня простого воспроизводства населения. При таком уровне рождаемости появление естественной убыли населения – вопрос времени, на протяжении которого исчерпывается накопленная ранее инерция демографического роста. Население не воспроизводит себя, но все еще растет. Этот период скрытой, латентной депопуляции длился в России около 30 лет и закончился в 1992 году.
1992 год стал второй поворотной точкой в развитии российского демографического кризиса. Он перешел из латентной в явную форму, население России стало сокращаться. К началу 2008 г. естественная убыль населения России составила 12,2 млн. человек. При том, что она частично была компенсирована миграцией – 5,7 млн. человек, – фактическая убыль составила 6,5 млн. человек. Сейчас мы входим в новый этап демографического кризиса, который поставит российское общество перед крайне серьезными социальными и политическими вызовами.
Таким образом, сложившаяся в современной России катастрофическая ситуация в области демографии ставит под сомнение задачу превращения ее в пятерку лидеров не только к 2020 году, но и в более отдаленной перспективе. Не дает она оснований и для слишком амбициозной внешней политики России, по крайней мере, в первой половине ХХI века.
Кортунов Сергей Вадимович